В широких джинсах и фиолетовой рубашке
Со мной ты идешь
К общаге нашей,
Шепча на ушко мне  слова односложные
Губами тонкими, потресканными, иссохшими.

И я тебя так долго, в упоении слушаю,
Как  будто на целом белом свете
Никого нет лучше.
Я тебя внимательно так слушаю.

Уже вошли мы за порог,
И я ищу пакетик черного цейлонского чая.
Так хочется пить летом после дороги...
Иди завари чай, моя дорогая!

Стучат часы, будто спешат куда - то
В сопровождении пружинистого стаккато,
А чайник наш, друг пузатый,
Свистит, захлебываясь упаристым матом:
Зачем же меня вы поставили сюда, ребяты!?

Ручей иссох моей печали,
 В водовороте ненужных дней я замолчала,
Спустилась мгла бетонная на мои  плечи,
Не стало сил кричать...

Твой образ таял с каждым днем,
Казалось: больше нет плети
Памяти, я думала: все было сном.
Я не дышала, женщины во мне стало.

Я превратилась в сомнамбулу,
И ветер недружелюбия целого океана
Меня так яростно стал обнимать,
Что я насквозь продрогла,
А память превратилась в скомканную тетрадь.

Идущие мимо шли, разинув рты,
Они на ветер так плевали,
Как будто им дело было до красоты
Солнечных дней и Моисея каменных скрижалей.

Мне было зябко, я шла на ощупь,
Не думая, не надеясь, не кляня,
И если бы был там мост,
То без сожаления, под ноги посторонних стремясь
Вниз - я полетела.

Но тебе до этого не было никакого дела.
Я была одна.
В водовороте минувших дней
Я замолчала. Меня не стало.
26 января 2015

Сакура расцвела.
Весною дышит небо и земля.
А на твоей щеке - слеза.
Повсюду птицы щебечут, поют:
Весна  красна!
А тебя все сбивает маршрут,
Начертанный на длани твоей
Объективом тумана...
Какая досада.

9 января 2015